Прощание раби Акивы с женой

Шалом уважаемому раввину шлита. Мне выпала честь преподавать уроки Даф Йоми в Гиват-Шмуэле. В ходе изучения Даф Йоми, трактат Недарим, лист 50, где описывается возвращение раби Акивы домой после 12 лет учебы и его последующее возвращение в бейт-мидраш для еще 12 лет учебы. Многие мыслители и лидеры утверждали, что в этот визит раби Акива вовсе не вошел в свой дом и не встретился с женой лицом к лицу. В воспитании, которое мы получили, это утверждение стало неотъемлемой частью талмудического рассказа. Из изучения примечаний в издании Шонтенштейн, источник этого утверждения - рав Хаим Шмуэлевич. Я хотел бы спросить, известны ли уважаемому раввину какие-либо галахические источники по этому вопросу, то есть, действительно ли так следовало поступать изначально, игнорируя базовую чувствительность человека к своему ближнему и мужа к жене, чтобы не нарушить непрерывность учебы. Заранее спасибо за ответ.

Шалом рав 

Комментаторы Талмуда действительно не остановились на причине этого вопроса, и первым, кто, насколько мне известно, объяснил эти причины, был рав Хаим Шмуэлевич (Шихот Мусар, статья 1 и статья 92).

Однако основной вопрос о том, что раби Акива не вошел в свой дом, объясняется в Талмуде в Недарим (50), и более подробно в Ктубот (63): 'Сказал: с разрешения я делаю, вернулся и остался еще на двенадцать лет'. То есть, раби Акива заключает для себя, что у него есть разрешение продолжать учиться в ешиве, и объясняется, что он действительно не вошел, чтобы спросить об этом свою жену.

Что касается вопроса, следует ли так поступать. Во-первых, каждый человек обязан уважать свою жену и заботиться о ее нуждах, кроме того, мудрецы постановили, что каждый муж в своей ктубе обязуется жить с женой как муж и жена, а также заботиться о всех ее нуждах. И, конечно, как по закону, так и по учению Торы, нет места для такого поведения как общего жизненного пути.

Но, человек, который знает свою жену и знает, что это ее желание, это ее стремления, и у нее есть полная способность жертвовать ради совершенства Торы своего мужа, безусловно, заповедь для мужа использовать все средства, доступные ему, чтобы расти в Торе.

Итак, когда мы подходим к истории, приведенной в Талмуде, мы должны помнить, что раби Акива сам по себе вообще не пошел бы учиться Торе. Его жена была той, кто пожертвовал всем наследством своего отца и всеми удобствами жизни, чтобы ее муж пошел учиться, и даже после их брака она много трудилась в делах и убеждениях, чтобы ее муж учился Торе. 

В таком случае, согласие 'если бы ты слушал меня, остался бы еще на двенадцать лет' (Ктубот 63) не является вынужденным согласием, а искренней и чистой просьбой, и ясным выражением того, что лучшее для нее - это чтобы он продолжал заниматься Торой в совершенстве.

В таком случае нет никаких сомнений, что с моральной точки зрения это правильно, как сделал раби Акива, который повернулся назад, чтобы учиться еще двенадцать лет.